Те же, которые более других приблизились к
истинной философии, поняли, что всеобщее благо — предмет стремления всех людей — не должно заключаться ни в одной из частных вещей, которыми могут владеть только одни и которые, будучи разделены, скорее огорчают их обладателя отсутствием недостающей части, чем доставляют наслаждение той частью, которая ему принадлежит.
Неточные совпадения
Истинное решение проблемы реальности, проблемы свободы, проблемы личности — вот настоящее испытание для всякой
философии.
А презираете вы страдания и ничему не удивляетесь по очень простой причине: суета сует, внешнее и внутреннее презрение к жизни, страданиям и смерти, уразумение,
истинное благо — все это
философия, самая подходящая для российского лежебока.
— Будь друг, не поминай… Ведь если опомниться, так уж пить будет нельзя: тогда зубы на полку. Видишь, какая у тебя логика. Будем пить просто, без всяких пожеланий. Бросим эту скучную канитель; все равно ни до чего не договоримся: ты меня на путь
истинный не наставишь, да и я тебя не переспорю. Да и не стоит переспаривать: собственным умом до моей
философии дойдешь.
Основная мысль Гегеля о различии между религией и
философией состоит, как мы уже знаем, в том, что «религия есть
истинное содержание, но только в форме представления» (94) [Ср. там же.
Что представляет собою молитва по своему «трансцендентальному» составу? прежде всего, устремление всех духовных сил человека, всей человеческой личности к Трансцендентному: всякая молитва (конечно, искренняя и горячая, а не внешняя только) осуществляет веление: transcende te ipsum [Превзойди себя самого (лат.) — тезис
философии Августина (Об
истинной религии XXXIX, 72)].
Этот мифотворческий пафос Гегеля, может быть, лучше всего объясняет, почему он ставил
философию выше религии, ибо философское ведение для него ощущалось как подлинный миф, а
философия как
истинная мифология.
С другой стороны, он вместе с многими другими (как впоследствии и Фихте) спасался от Канта в противоположную крайность, в
философию веры Якоби, в которой
истинные черты религиозной веры стирались чрезмерно широким ее применением во всех познавательных актах.
Ибо если вообще
философия, сколь бы ни казалась она критичной, в основе своей мифична или догматична, то не может быть никаких оснований принципиально отклонять и определенную религиозно-догматическую
философию, и все возражения основаны на предрассудке о мнимой «чистоте» и «независимости»
философии от предпосылок внефилософского характера, составляющих, однако,
истинные темы или мотивы философских систем.
Ибо и это ничто не есть круглый нуль, но является величиной в высшей степени положительною: именно здесь разумеется то, что существует под покрывалом Майи [В древнеиндийской
философии Майа означает иллюзорность бытия; под «покрывалом Майи» скрывается
истинная сущность вселенной.], которое только застилает наш взор миром явлений; это положительное ничто и составляет подлинную, хотя и трансцендентную для нас действительность, по отношению к которой и установляется типически религиозное отношение.
Истинной я считаю
философию экзистенциальную, что есть иной тип мысли и иное понимание старинной проблемы отношения между essentia и existentia.
Сталин, который лишен всякой философской культуры и меньше понимает в
философии, чем молодые советские философы, среди которых есть знающие люди, произносит верховный суд над тем, какая
философия истинная.
Пассивная
философия необходимости, может быть, и печальная, и безнадежная
философия, но зато
истинная, не выдуманная по нашему желанию
философия.
Но субъективная по внешности и не научная
философия может быть гораздо более
истинной, прорвавшейся к смыслу мира
философией, чем
философия по внешности объективная и наукообразная.
В прекрасной книге Брамана Чаттерджи «Сокровенная религиозная
философия Индии» говорится: «Наше человеческое самосознание сольется с нашим божественным Ego, которое и есть
истинная бессмертная душа человека» (с. 71).
В
философии самое
истинное, наиболее творчески прорывающееся через необходимость к свободе, через бессмыслицу к смыслу, быть может, наименее доказанное.
Только в мистической и оккультной
философии, которой философы официальные и общеобязательные все еще не хотят знать, раскрывалось
истинное учение о человеке как микрокосме, посвящался человек в тайну о самом себе.
И дальше еще характернее: «
Философия примет форму и язык
истинной науки и признает за несовершенность то, что было в ней столько раз превозносимо до небес и служило даже предметом подражания, а именно: глубокомыслие.